Свидетели Иеговы — международная религиозная организация, она образовалась в конце 19 века и насчитывает 8,6 миллионов проповедников по всему миру. Есть страны, как Россия и Китай, где Свидетели Иеговы признаны сектой, а их деятельность считается экстремистской. Организацию неоднократно обвиняли в пренебрежении жизнью из-за отказа в переливании крови.

Мы поговорили с человеком, который входил в Собрание Свидетелей Иеговы на протяжении шести лет. Он рассказал о том, что происходит за закрытыми дверями Собрания, как это повлияло на его психику и зачем Свидетели пытаются завлечь как можно больше людей. Герой пожелал остаться анонимным.

❗️Дисклеймер: Данный материал описывает личную историю и мнение героя. Это мнение может не совпадать с мнением редакции.

Автор Александра Аканаева

Иллюстрации Rim Mere

О детстве и семье

Мне 32 года. Я пришел в религию, когда мне было десять. Я был замкнутым, социально неприспособленным ребенком, много болел. С малых лет ходил хвостиком за мамой, очень боялся оставаться один. В школе я боялся заходить в класс. У меня был друг, за которым я ходил по пятам, позже сформировалась небольшая компания. Мой круг всегда был очень маленький и близкий, а вне его я избегал общения. Большинство детей в школе были жестокими, меня часто пытались побить, был буллинг. Поэтому я в целом был очень тревожен и закрыт к миру.

Сейчас я понимаю, что в секту попадают именно такие люди, потерянные, которые не знают, куда примкнуть, и сталкиваются с жестокостью и равнодушием

Отец был жестоким. Он изменял, дома постоянно были ужасные скандалы. Примерно раз в месяц у нас был полностью разрушенный дом, перевернутые шкафы, ор в 12 часов ночи, приходили соседи и пытались успокоить. Мама вызывала полицию, чтобы отца забрали. Хотя он не пил, не употреблял, у него просто было какое-то внутреннее безумие. Мама и мы с братом страдали от этого. Потом отец ушел из семьи, но помогал материально. Мама воспитывала нас одна и жила в постоянном страхе. Сейчас я понимаю, что в секту попадают именно такие люди, потерянные, которые не знают, куда примкнуть, и сталкиваются с жестокостью и равнодушием.

Я не окончил 11 класс, купил год экстерна и пошел работать на отца. Мне нравилась идея поработать на производстве, а после открыть свое дело. В детстве я говорил маме: «Буду работать, заработаю тебе много денег». Я хотел изобрести что-то новое для человечества, что-то полезное. Но вследствие детских травм и долгого нахождения в секте у меня развилось много комплексов. Мои цели были абстрактны, мне было сложно коммуницировать с людьми, из-за чего я не мог устроиться на работу. Работал на отца, а потом начался кризис, его бизнес накрылся, и отец исчез. В то же время уехала мама, я остался один, не зная, что делать. Выживал как мог. Сейчас я вижу, как сильно на это повлияло на мое детство и Свидетели Иеговы.

О религии

Я был во втором классе. Однажды мама пришла домой и сказала, что встретила приятных людей, которые говорили о боге, и ее это заинтересовало. Отец на тот момент не помогал, у нас было много трудностей. А в Собрании Свидетелей Иеговы все такие мягкие, добродушные, участливые. Мне не хватало общения с отцом, я всегда его искал, а в Собрании были его ровесники, взрослые люди. Ты заходишь, а они протягивают тебе руку, и все это очень подкупает. В тот момент мы с мамой зашли на собрание и подумали: «О, здорово, почему мы раньше туда не ходили?» Поначалу мне там нравилось: Свидетели давали литературу, там было интересно, была какая-то цель, и я стремился туда идти. Годами мы ходили туда, мама крестилась, брат крестился, я не был крещенным. В какой-то момент я задумался, что я здесь ненадолго, и в 16 лет я ушел. Сказал маме, что не могу.

О стыде и высокомерии

Я не справлялся с осознанием того, что вся моя жизнь должна быть направлена на служение богу. Я испытывал перманентный стыд: за свои мысли, чувства, тем более поступки. У меня не было никакого принятия себя, я сломался морально и сказал, что ухожу из собрания, так как не являюсь примером достойного Свидетеля Иеговы.

У меня не было позиции веры в бога — я знал, что бог есть. Я мог идти по улице и разговаривать с богом, считал, что он круглосуточно наблюдает за мной. Чувствовал перед ним постоянную вину. У меня были психозы в период полового созревания: когда мне приходили эротические мысли в голову, я терялся, извинялся за мысли, испытывал стыд.

Я испытывал перманентный стыд: за свои мысли, чувства, тем более поступки

Другая причина моих сомнений была в том, что у меня возникало все больше вопросов, не имеющих логического ответа. Например, у меня были друзья из так называемых «мирских» — людей вне Собрания. У Свидетелей есть рекомендация не общаться с такими людьми, мол, это плохо сказывается на духовном росте. Мне это жесткое разделение было непонятно, потому что я знал много хороших, порядочных людей, которые не были в религии и не говорили о боге. Мне нравилось общаться с ребятами со школы, я считал их близкими друзьями. Было так: вот мой близкий друг, он не Свидетель Иеговы, но я вижу, что он хороший, добрый, может даже не хуже, чем люди в Собрании. Но почему-то мне не рекомендуется с ним дружить. Этим высокомерием пронизано все собрание: «Мы, свидетели, приближены к высшему сознанию, а эти, мирские, потерялись». Меня это лицемерие начало пугать.

У Свидетелей есть концепция Армагеддона — битвы Иеговы с Сатаной, которая заканчивается апокалипсисом. К этой концепции относится вера в то, что все «неверные» умрут, а «верные» воскреснут. Я внутренне не мог принять эту идею, пропитанную жестокостью и разделяющую людей на достойных и недостойных, не видел логики в этих правилах и условностях, например о том, что у человека, который ушел из Собрания будучи крещеным, никогда уже не будет второго шанса — он навсегда останется предателем бога.

Об уходе из Собрания

Я ушел из Собрания в 16 лет. Тогда мама заплакала и сказала: «Я надеюсь, ты придешь». Приходили братья по Собранию, звали меня гулять, пытались вернуть меня обратно. Но я все же ушел. После у меня была тяжелая депрессия, я ничего о себе не понимал. Я как будто вышел из клетки в абсолютную пустоту, некая резкая свобода, когда все, во что я верил, разрушилось, а на месте той веры — ничего. Я был неуверен, стеснялся говорить с людьми, особенно с девушками. Когда мне исполнилось 25, я окончательно понял, что это все полный бред, начал изучать секты, как они формируются, структуру, государства, толерантные сообщества. Я очень хорошо понял механизм работы сект. Концепция любви, заботы, в которую я верил, треснулась. На фоне этой абсолютной пустоты я жил только одной мыслью о суициде, и за это же чувствовал стыд, потому что, даже уйдя из собрания, я продолжал жить с богом в голове. В какой-то момент появилась мысль: «Вот я умру, Бог, и что ты мне скажешь по этому поводу?»

Могу сказать, что меня спасла наука

До 25 лет я всегда ходил с чувством, что я под камерой, что за мной непрестанно следит бог. Я привык к этой камере. Несколько раз я дотрагивался до литературы и даже думал о возвращении. Но позже жизненный опыт, научные книги и размышления помогли мне отказаться от этой модели. Могу сказать, что меня спасла наука. В какой-то момент уже после ухода из Собрания я стал заново изучать литературу Свидетелей Иеговы, на этот раз уже осознанно, и обнаружил очень много лицемерия, двойных стандартов, бесконечного осуждения других людей даже в самих книгах. Свидетели постоянно сравнивают в пользу верующих: вы такие, мы другие. А ты смотришь и понимаешь, что мы все — просто люди, нет между нами разницы.

Когда мне было 24, я заново начал изучать главный текст Свидетелей, Откровение, с братом по Собранию и с духовной сестрой, которая преподавала. Помню, я проходил по тексту, и в один момент она мне начинает рассказывать, что между Свидетелями и «мирскими» огромная разница, что их постигнет участь, весь мир уничтожится, все разрушится и неверующие умрут. Она говорила это с улыбкой. Свидетелям нравится в это верить, в свою избранность и в то, что других людей ждет ужасная смерть. Но ведь все люди просто пытаются выжить и хотят быть счастливыми. «Зачем все уничтожать? Бог, ты сошел с ума?» — вот, что было в моей голове. Когда я это увидел, меня бросило в ужас, я вышел и больше не появлялся там.

О переливании крови и Армагеддоне

У свидетелей есть альтернативная история, где они скрывают скелеты в шкафу о своих неправильных предсказаниях, об Армагеддоне, о детях, которые умерли из-за отказа переливания крови. Раньше, до конца восьмидесятых, было запрещено переливать даже фракции крови во время операции. Но потом на каком-то международном конгрессе объявили, что фракции крови использовать можно, и там сидели родители детей, которые незадолго до этого умерли, потому что было нельзя. Там есть целая организация психологической помощи родителям, которые утратили детей в сектах. Представьте чувства родителя, когда он выходит и понимает, что его ребенок умер из-за какого-то сектантского закона.

Это как наркотик, который абсолютно безосновательно снижает уровень тревоги. Но не решает никаких проблем

Свидетели Иеговы часто привлекают сломленных, но действительно добрых людей, которые не могут найти себя в условиях, где нужно проявить жесткость. В этой секте люди чувствуют себя избранными, ближе к богу. Свидетели Иеговы часто упоминают Армагеддон. Война по новостям? Значит войны будут. Вулкан проснулся? Это все Армагеддон. Спокойствие? Тишина? Так это затишье перед Армагеддоном. Любой инфоповод они обернут в такую оболочку, которая будет казаться правдоподобной и подтверждать их веру. Проблема в том, что такое отношение, когда ты постоянно ждешь конца света, лишает тебя всякой ответственности и обесценивает твои сегодняшние переживания, обесценивает саму жизнь. У тебя сын умер — несправедливо, жестоко. А тут тебе говорят: «Расслабься, скоро Армагеддон». Это как наркотик, который абсолютно безосновательно снижает уровень тревоги. Но не решает никаких проблем.

О финансировании и лжи

У Собрания, особенно за рубежом, есть много крутых домов, сделанных якобы для прихода Моисея. Свидетели Иеговы — одна из крупнейших организаций, которым принадлежит частная собственность. В этих особняках живет «верхушка», и они замешаны во всяких темных делах, в очень больших сделках, которые связаны с офшорами. Конечно, и там есть хорошие люди, которые приходят в ужас от увиденного, и поэтому иногда оттуда просачивается информация. Обычно все это закрыто, никто ничего не знает. Верхушка очень круто живет, но до нее нужно добраться. Я не знаю, каким нужно быть… Двуличной мразью, чтобы пользоваться всеми этими благами. Начинаешь копаться в этом, начинаешь рыскать во всяких архивах, в темной истории, которую Свидетели Иеговы скрывают, как они обманывают, используют искаженные научные факты. Любую информацию они искажают в свою пользу, так, чтобы представить в выгодном свете, и хотя это абсолютная ложь, они пишут красиво и складно, и у многих людей просто не возникает вопросов. Я, когда читал некоторые вещи, думал: «Ничего себе, разве это не подтверждает, что бог есть? Да, так логично все». А потом решаешь перепроверить, а ученые, оказывается, не так говорили. На свидетелей много раз подавали в суд за искажение фактов, но они это скрывают. Они часто проигрывают суды, но многим прихожанам Собрания это может быть даже не известно. Ты живешь в информационном вакууме, тебя закидывают журналами, книгами, собраниями, так, что все твое время уходит на переработку этой информации. Ее очень много, у них это называется обилием духовной пищи, а на деле это забивает тебя так, что ты не можешь выйти из этого круга. А если все же выходишь и начинаешь это проверять, другие говорят: «А ты прочел ту книгу?» И тебе не дают никакого шанса быть самостоятельным. Тебя как личность не воспринимают, поэтому ты живешь в Собрании, ты отдаешь им свои деньги.

Ты живешь в информационном вакууме, тебя закидывают журналами, книгами, собраниями, так, что все твое время уходит на переработку этой информации

О привлечении людей в секту

Все это участие, когда ты приходишь впервые, и все сразу же хотят с тобой общаться — напускное. На самом деле они ведут отчеты за привлечение в Собрание, для этого там есть так называемые пионеры, и когда им удается вовлечь тебя, они ставят галочку в своем отчете, и больше им до тебя дела нет. Рейтинг пионеров в Собрании повышается, когда они приводят новых людей.

По их мнению, Армагеддон наступит вот-вот, и чем больше людей ты спасешь, тем лучше. Это очень похоже на сетевой маркетинг. На Собраниях Свидетелей учат проповедовать, там сестры показывали сценки, «типичные ситуации»: как приходить к людям, стучать в дверь, как работать с отказом, как работать с гневом.

Люди в Собрании сильно разделены по социальным классам. Богатые общаются с богатыми, нет никакого равенства. А еще там абсолютный сексизм. Мужчины все решают, а женщины должны слушаться, как это бывает во многих религиях.

О том, как мама и брат ушли из Собрания

Я два года пытался вытащить маму из Собрания Свидетелей Иеговы. Мы с ней начали вместе изучать литературу, очень помогла книга Реймонда Френца «Кризис совести». Вскоре мама сама стала обращать внимание на нелогичность текстов. Тогда она начала задавать неудобные вопросы на Собрании, и люди стали хуже с ней общаться. Кто-то пытался затащить ее обратно, на все вопросы и несоответствия отвечали: «Пути господни неисповедимы». Когда мы в последний раз пришли на Собрание, она встала посреди зала и сказала: «Я требую справедливости». Собрание заканчивается, все выходят, и никто не попрощался с ней, никто ничего не сказал. 17 лет человек был в этом кругу, и эти 17 лет будто мгновенно забылись. Все это сообщество от нас отвернулось. Все, что она знала, распалось на части, как это было со мной.

Мой родной старший брат вышел из Собрания после меня, но до мамы. Он был поникшим, в депрессии, опустошенным, потерянным. Из Собрания его отец как-то вытащил, причем достаточно насильственно.

Об отношениях

У меня долго не было сексуального опыта, я ждал «ту самую». Когда мне было 24 года, я познакомился с девушкой, она тоже была Свидетельницей. Я влюбился, мы общались, планировали пожениться. На фоне этой влюбленности я даже стал заново изучать литературу, думал вернуться в собрание, но в один день она просто перестала общаться со мной и исчезла. Я пришел к ней, а она говорит: «У меня другие планы, я буду с богом». Я не понимал, что сделал не так, и к чему такое разделение. Сначала ты веришь и хочешь провести с человеком всю жизнь, а потом она резко меняет свое мнение и отворачивается от тебя в сторону религии. Я понимаю, что это бывает часто, что на религиозной почве разрушаются браки и отношения, но я не думал, что это случится со мной.

О последствиях жизни в секте

Весь этот опыт меня сильно травмировал. Сегодня я не могу воспринимать никакую веру нормально и все подвергаю сомнению. Я задаю себе много вопросов, сомневаюсь во всех своих мыслях, чувствах, поступках. От этого сложно избавиться, и иногда это мешает. Особенно, если это касается будущего, или каких-то абстрактных вещей типа любви и дружбы. Я всегда очень потерян. Я считаю, что очень много времени потрачено зря. Я прожил годы своей жизни в бессмысленной лжи. Религия плоха тем, что лишает свободы и собственного мнения. В секте у тебя нет личности, нет ничего; все, что ты должен делать — это верить в бога, а ты сам ничего не значишь. А выходя из секты, ты выходишь из маленького круга лжи, попадаешь в большой мир, и тебе буквально нужно учиться жить заново. Многие из тех, кто выходит из Собрания, заканчивают суицидом, потому что просто не знают, как жить. Многие возвращаются, потому что не могут найти себя в этом мире.

Когда мама вышла из собрания, она вдруг поняла, насколько себя не любила. Мы вместе читали литературу, все изучали заново. Она ко всем разговорам приписывала бога, не могла мыслить самостоятельно. Бог был в ее голове очень долго, как и у меня, и глядя на нее со стороны, я был напуган. Я сказал, что обязательно вытащу ее оттуда. И я рад, что это получилось.

Религия плоха тем, что лишает свободы и собственного мнения

О жизни сегодня и целях

Сегодня мама цветет: ей 55 лет, она занимается собой, делает, что хочет, в ней есть жизнь. В ней чувствуется больше самостоятельности. У нее есть друзья, и энергии в ней даже больше, чем во мне. Мы с ней ходили в разные места, я даже брал ее на вечеринки пару раз, она легкая на подъем и открытая. Я вспоминаю ее раньше и вижу, что это два разных человека, и сегодняшняя мама кажется намного счастливее.

Я заново открыл для себя людей и понял, что они все прекрасны

У меня много друзей. Я заново открыл для себя людей и понял, что они все прекрасны. До этого думал, что Свидетели — самые лучшие люди, сейчас я вижу красоту во всех людях. И важно, что сегодня я не чувствую осуждения от окружающих, на меня не смотрят косо, и иногда это даже странно. Мне такая жизнь очень нравится, если честно. Это свобода.

Сейчас я ощущаю себя слегка потерянным, потому что добрался до своих чувств. Но мне интересно разобрать себя, реализовать, мне интересно жить. Я не сказал бы, что сейчас все идеально — хватает проблем, как и у всех людей. Но сравнивая с тем временем, что я был в Собрании, я понимаю, что чувствую себя хорошо.

Я уже год хожу на психотерапию, и мне это очень помогает. Мне ставили диагноз — пограничное расстройство личности. До терапии я был совершенно потерян, не понимал, кто я и что я. Сегодня, в том числе благодаря терапии, у меня есть хоть какая-то основа. Я начал прислушиваться к себе, любить себя, заботиться. Я перестал следовать чему-либо, а начал просто жить. Раньше я оценивал каждый свой шаг, делил все на правильное и неправильное, а сейчас я просто чувствую. Чувствую эмоции. Иногда мне бывает неприятно, иногда я теряюсь, но мне нравится это изучать, нравится узнавать себя настоящего. Терапия помогает не заблудиться. У меня такой мозг, он может залипнуть на что-то, зависнуть в мыслях и потеряться в них, а потом с трудом возвращаться в реальность. Терапия создала какую-то опору, я чувствую себя спокойнее.

Сегодня я мечтаю о самореализации. У меня конструкторское мышление, и я бы хотел создавать какие-то интересные вещи вроде мебели. Я хочу основать компанию, реализовать свои проекты. У меня есть наброски, но психологически я будто еще не готов. Мне все еще тяжело концентрироваться на чем-то одном и верить людям. В данный момент я рад тому, что помогаю брату с его бизнесом.

Мне 32 года. В 29 я впервые почувствовал, что нет никакого бога надо мной. Я имею право на жизнь и право отказаться от жизни, ведь все это — залог твоей свободы, которую никто не может у тебя забрать. Почему-то эта мысль была для меня очень важной, даже решающей. Но я не хочу умирать. Сегодня я люблю жизнь, она прекрасна. Куча людей, куча всего в этом мире, и все интересно. И я счастлив, что сегодня могу дышать полной грудью и по-настоящему наслаждаться тем, что я живу.